Готовый перевод Наруто: Рецепт апокалипсиса от Учиха / Recipe of the apocalypse from Uchiha: Глава 7.3

Решив не откладывать дело в долгий ящик, я уже на следующий день расспросил дежурного школьного ирьенина, где можно поучиться медицине. Тот необычайно оживился, потому что врачей с шаринганом в Конохе никогда не было, а это могло открыть новые поразительные возможности. Как я понял, мои соклановцы были слишком заносчивыми задницами, чтобы посвятить себя спасению чужих жизней, хотя, ирьенин, конечно, выразился намного мягче.

Два дня спустя я уже сидел на первом занятии. При больнице проводилось что-то вроде лекций, но учениками были в основном генины. На меня, мелкого девятилетку, косились, но ничего не говорили, сразу опознали последнего Учиху. В целом, занятия были довольно интересными, тут была не только анатомия, но и токсикология, фармакология, а также несколько предметов, которые я бы назвал зельеварением и шаманством. Для медицинских техник нужен отличный контроль чакры, так что вместо дзюцу мы на первых порах занимались только им.

Из-за дополнительной нагрузки я начал часто прогуливать занятия в академии. Впрочем, никаких вопросов это не повлекло, потому что все зачеты я сдавал без проблем. Мне даже намекали, что я мог бы экзамен на генина осилить и закончить учебу, пришлось категорично отказаться. Наруто порывался прогуливать со мной за компанию, но у него только практические занятия затруднений не вызывали, а в большинстве теоретических предметов он плавал. Подтянуть я его смог только в истории и политической географии, и то лишь потому, что придумал, как сделать обучение интересным.

По мере увеличения контроля, гендзюцу тоже стали даваться легче. Шаринган – отличная штука и прекрасно помогает, позволяя идеально копировать окружающую обстановку для более реалистичных иллюзий, но и у него есть ограничения. Особенно у такого несовершенного, как мой. Для того чтобы погрузить противника в качественное гендзюцу, мне надо хотя бы на секунду поймать его взгляд. А дураков заглядывать в шаринган на свете не так уж много. Итачи в каноне был так крут, что умел не только глазами противников подлавливать, но даже мизинцем на ноге. До такого уровня мне как до Луны пешком, даже если у меня все три томое будут. Поэтому я начал искать другие способы поймать врага в гендзюцу.

Помнится, куноичи из Деревни Звука умели создавать иллюзии при помощи звука и безо всяких шаринганов. В клановой библиотеке про подобные техники информации не было, зато нашлось кое-что о создании мощных звуковых волн, которыми можно стены дробить. Информация меня заинтересовала, и я попробовал освоить эти дзюцу и по возможности улучшить их.

Не будь у меня клонов, я бы с этими экспериментами раз десять убился. А так обошлось почти без жертв. Кстати, техника подходила Наруто даже больше, чем мне, потому что ее легко можно было дополнить режущей чакрой ветра и усилить в несколько раз. Быстрая проверка с помощью чакропроводящей бумаги подтвердила, что склонности к стихиям у нас обоих такие же, как в аниме, у Узумаки – Футон, у меня – Катон и Райтон. И если как тренировать чакру ветра я помнил из аниме, то с молнией вышел затык. Пока Наруто с десятком клонов тренировался резать листья (я запретил общипывать все близлежащие деревья, поэтому копий была не сотня), сам я как дурак сидел с лампочками в руках и пытался их зажечь. Но торопиться нам особо некуда, так что я не очень расстраивался.

В моем внутреннем мире дела продвигались тоже неплохо – лужа чакры становилась все больше и больше, и ее края скоро обещали скрыться за горизонтом. Да и мой первоначальный объем чакры вырос почти втрое. Впору бы гордиться собой, но стоит лишь взглянуть на Узумаки, как мои достижения начинают казаться совершенно незначительными.

Я периодически заглядывал сюда, как сорока, полюбоваться на свои «сокровища» из скопленной чакры, и одновременно пытался отследить в своем ментальном теле хоть какие-то изменения. Но с ним все было по-прежнему, трещины оставались все такими же широкими. Я даже попробовал лечить их с помощью недавно освоенной техники «мистической руки», но ничего так и не добился.

Между тем отсутствие эмоций меня все больше напрягало. В обычной жизни я ради Наруто старался изображать хоть что-то, кстати, после тренировок у зеркала те же улыбки у меня выходили вполне достоверно, но этого было недостаточно. Иногда меня все-таки посещали некие смутные чувства, вроде едва ощутимой радости или раздражения, но в большинстве случаев приходилось симулировать те или иные выражения лица. И самое неприятное – я не всегда успевал сделать это вовремя, так и репутацию тормоза можно заработать. Спасало меня только то, что все считали меня слишком крутым и мрачным, чтобы улыбаться.

Нужно было создать у себя что-то вроде рефлексов, которые помогут своевременно отреагировать на ту или иную ситуацию. Добиться этого можно было с помощью самогендзюцу, но пришлось разработать целую систему. Я вспоминал ту или иную эмоцию, вызывал ее у себя с помощью иллюзий и подбирал к ней подходящее выражение лица. Провозиться пришлось пару месяцев, да и потом почти год вылавливать мелкие ошибки, но результат того стоил.

Постепенно система самогендзюцу настолько плотно оплела меня, что изнутри стала выглядеть как густая золотистая сеть, располагавшаяся сразу под моей искалеченной ментальной оболочкой. Понемногу я настолько сроднился с ней, что она стала частью моего тела, и больше не требовала внимания на поддержание. Но, несмотря на все достоинства, мелкие изменения я вносил почти каждый день. Процесс был отчасти похож на программирование самого себя. «Если кто-то сказал это, то реагировать вот так», «если случилось вот это, то сделать так». Однако поначалу система сбоила, и я мог вдруг засмеяться ни с того ни с сего, или внезапно разозлиться, поэтому пришлось встроить нечто вроде «кнопки экстренного отключения». Повезло, что все проколы случались, когда только Наруто был рядом, а у него, слава богу, не было привычки задавать неловкие вопросы.

http://tl.rulate.ru/book/72038/2043227